Тофа - это человек. Он хочет жить, как люди

Блокадный минимум для народа
Добраться сюда можно только на вертолете или "кукурузнике". Живут тофы в трех поселках - Алыгджер, Нерха и Верхняя Гутара, построенных в 20-е годы прошлого века. Тогда существовала установка: кочевых народов в советском государстве быть не должно, вот карагасов и "осадили". Срубили для них дома - 3 на 3 метра. В этих будках древнейший народ Восточных Саян ютится до сих пор.
Поселки основали не там, где людям будет жить хорошо - поближе к благодатным для охоты и рыбалки местам, а там, где может сесть самолет. И садился он порой до 10 раз в день: завозили продукты, медикаменты, одежду. Тофы не знали, что такое дефицит - даже джинсы, которые на Большой земле советские граждане искали днем с огнем, свободно продавались в тофаларских магазинах. Зато в 90-е годы тофы попали в настоящую блокаду - о них забыли (или не хотели вспоминать), и самолеты не появлялись по полгода. С прилавков исчезли мука, чай, крупы...
- Когда после очередной многомесячной задержки самолет наконец приземлился в Алыгджере, матери забросили на борт опухших от голода малолетних детей с криками "Увезите их отсюда, пусть хоть они не умрут!", - вспоминает Сергей Худоногов, глава Нижнеудинского района, в составе которого находится Тофалария. - После этого я, будучи мэром, поехал к губернатору и умолял его оказать из областного бюджета финансовую помощь Тофаларии. С тех пор регион берет на себя расходы на закупку и доставку продовольствия и ГСМ. Но этих средств катастрофически не хватает! Для сравнения, сейчас область выделяет 30 млн рублей в год, а по самым скромным подсчетам необходимо 140 млн. Чувствуете разницу? Как следствие, тофы не живут - выживают, а то, что они имеют сегодня, - блокадный минимум. Если отработать транспортную схему, то все остальное наладится.
А ведь кроме как покушать людям еще нужно и в райцентре побывать: подлечиться в больнице, оформить паспорт или другие документы, в конце концов, в гости к родственникам съездить. Не получается! Денег в обрез, и районная администрация не часто отправляет авиатранспорт в Тофаларию.
- Слетайте, посмотрите, как там люди живут, - напутствует мэр Нижнеудинского района и напоследок добавляет: - Они вам расскажут, какая Худоногов сволочь... И об этом напишите.

"Вы знаете, что у нас творится?!"
- Вы знаете, что у нас тут творится?! - с яростью восклицает коренная жительница поселка Алыгджер Елена Филатова и срывается на плач.
Так, на пределе эмоций, рассказывают тофы о своей жизни. Виновником многих бед люди действительно считают мэра Нижнеудинского района. Правда, сволочью не называют, но приговаривают: "Тофалария на выборах мэра района проголосовала против Худоногова. Пусть задумается - почему?"
Потому что самая большая проблема, как и в лихие девяностые, - нерегулярные пассажирские перевозки. Улететь из Тофаларии - полбеды, надо еще умудриться вернуться назад. На сегодняшний день более двух десятков тофов "застряли" в Нижнеудинске.
Нет и нормальной телефонной связи с окружающим миром. Хотя несколько лет назад здесь установили спутниковую связь и раструбили об этом, как о величайшем достижении. Но я так и не смог дозвониться из Алыгджера с помощью пресловутой "космической тарелки" до Иркутска. Выручила рация. Все, на что способна спутниковая связь по-тофаларски - соединить с Нижнеудинском, в другие города выхода нет. Да и позвонить можно только из поселковой администрации.
На полках магазинов в Алыгджере наименований товаров по пальцам пересчитать. Фрукты разбирают в первый же день после завоза. Из сладостей - чупа-чупс. Самый популярный товар - растительное масло, но и его не бывает неделями. А колбасу здесь видят только по телевизору. Так люди живут годами. Ютятся в полуразрушенных домах. Ходят в школу, стены которой, того и гляди, обрушатся от ветхости. Лечатся в поселковой больнице на пять коек, где сквозняки настежь распахивают двери палат. В последний раз медицинская бригада из райцентра и области приезжала пару лет назад во время всероссийской диспансеризации. Да и то обследовали только детей, про здоровье их родителей никто и не вспоминает. "Мы не знаем, чем болеем! - рассказывают жители Алыгджера. - Медбригаду для обследования взрослого населения и не думают к нам присылать". На это замечание в районной администрации возразили, что медбригада в Тофаларию выезжает ежегодно, другое дело, что обследование удается пройти не всем. Главный врач поселковой больницы Раиса Киштеева уже много лет поднимает вопрос о возобновлении вызова самолета или вертолета в Алыгджер в экстренных случаях, но пока безрезультатно.

Вместо уроков - охота
Родной язык тофы учат в школе и в детском саду. В быту давно общаются на русском. До казусов доходит: выучит ребенок в классе пару фраз, пытается с родителями говорить - а те и не понимают... Да и многие национальные традиции и промыслы давно стали экзотикой для самих тофов. Лет 30 назад рядом с избой в огороде стоял чум - другого жилища старые тофы не признавали. Теперь же один на весь поселок чум красуется в качестве экспоната. А хранителем традиций выступает Этнокультурный центр Тофаларии. Здесь детей учат делать безделушки из бересты, из шкурок - обереги. При центре организован единственный в Тофаларии национальный ансамбль "Быстроногий олень". Но уже давно этого "оленя" не было видно на Большой земле - все из-за нехватки средств.
А вот охоту мальчишки знают и любят с детства. Бывает, утром надо в школу идти, а парнишка прихватит ружье - и в тайгу, а вечером вместо оценок в дневнике... кабаргу на плече приносит. С девяти лет ребенок уходит с отцом на промысел. Потому что охота - основной источник дохода. Но она имеет сезонный характер: с октября по февраль. К тому же сдавать добытую пушнину охотникам приходится порой за бесценок - как скупщики скажут. Не нравится - езжай на Большую землю, сам продавай. Ну а в остальное время вместо заработка - пособие по безработице. Кто-то спивается, а кто-то... "Много у нас молодежи перестрелялось", - сокрушаются алыгджерские подростки. Их ровесники в той же деревне на Большой земле могут, что называется, "развеяться": в любой момент съездить в город, соседнюю деревню к друзьям, знакомым. Здесь же живут как в консервной банке. Когда я был в Алыгджере, у себя дома застрелился десятиклассник. Закрылся один в избе, взломал отцовский сейф и достал ружье...
- Боюсь, что это не последний случай, - качает головой молодой руководитель поселковой администрации Владимир Лобченко, в прошлом участковый. Местную власть тофы уважают. "Хотя Лобченко работает у нас мэром не так давно, но уже много сделал для поселка, - рассказывают алыгджерцы. - Поставил пилораму, выбил новый более экономичный дизель для электростанции, протянул линии электропередачи". Но тут же ругают его. Конфликт разгорелся по вопросу развития оленеводства. Тофы охотятся в столь труднодоступных местах, что туда можно добраться лишь на оленях - лошади уже не пройдут, не говоря о технике. И вот в кои-то веки из федерального бюджета были выделены средства на строительство оленеводческих баз в Тофаларии. Места под их строительство чиновники всех уровней, в том числе и нынешний мэр Алыгджера, выбирали долго. Казалось бы - ура! А тофы кричат - караул!
- Кто-то хочет погреть руки на тофаларском олене, - считает Александр Баканаев, председатель некоммерческой организации "Алыгджерская тофаларская община". - Места для строительства чиновники выбирали, не советуясь с коренными тофами. И вот результат - базы возводятся на неподходящих участках - у рек Собкол и вершины Хунги, там недостаточно корма для оленей. Да и стадо будет трудно сохранить. Рядом стоят всевозможные экспедиции - браконьерства не избежать.
Тофам есть о чем беспокоиться. Тофаларский олень под угрозой исчезновения. В былые годы стадо насчитывало до двух тысяч голов, сегодня от силы - 350. После развала коопзверпромхоза, который занимался разведением этого удивительно выносливого зверя, вертолеты над Тофаларией летали эскадрильями. Браконьеры охотились на ручных оленей, как на диких зверей. Теперь поголовье нужно восстанавливать, а для этого требуются новые обширные пастбища, богатые мхом ягелем - основным кормом оленей. Опасения по поводу очередного расстрела оленей не напрасны. Сейчас тайга перенаселена пришлыми охотниками. Они занимают исконные территории тофов. Подходит время отстаивать свою землю с оружием в руках... Но это уже тема для другой статьи.

Вертолеты или мускулистые локти?
В областной администрации разрабатывается специальная программа "Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов в Иркутской области до 2011 года". И на тофов, и на эвенков областная администрация готова выделить аж 27 млн рублей (притом что на транспорт нужно не менее 140 только в одну Тофаларию), из них около 5 млн - в 2006 году. Эти средства пойдут на организацию выезда медицинских бригад, материальное обеспечение школ, закупку медоборудования для районных больниц и фельдшерско-акушерских пунктов в поселках, где проживают тофы и эвенки, фактории для закупки пушнины у местного населения. В программе учтены даже лодочные моторы и бисер для летних лагерей, где детей коренных малых народов будут учить национальным промыслам. Программу долго согласовывали с общинами этих народов. Вот только многие насущные проблемы - тот же вертолет - в них не попали. Впрочем, некоторая надежда есть - губернатор Иркутской области Александр Тишанин, рассмотрев программу, заметил: "Нужно начинать не со строительства факторий, а с решения транспортной проблемы, с организации пассажирских перевозок. Сейчас вертолеты в поселках берутся штурмом: если силы в локтях нет - не улетишь. Наладить нормальное транспортное сообщение - вот задача номер один".