Главная страница

Как Медведев в тайге

Охотник Иван Шипкеев голосовал за кандидата в президенты Дмитрия Медведева в селе Нерха, расположенном в ущелье Восточных Саян. Он - представитель одного из самых малочисленных народов России. Высокогорье, где живет Шипкеев, по площади равное половине Швейцарии, называется Тофаларией, а ее коренные жители - тофами или тофаларами. При Владимире Путине охотника Шипкеева преследовали несчастья. Сначала медведь в тайге задрал его брата: забрался в их охотничью избушку, а у брата не было с собой ружья. Потом Иван застрелил медведя. А сейчас он ничего не может поделать с Росохотнадзором, который арестовал шкурки незаконно добытых соболей. Тем не менее у охотника не было сомнений, стоит ли идти на выборы и голосовать за преемника.

- Пойду обязательно, - говорил он. - За Медведева буду.

- Почему? - спрашивали мы его.

- Так он же в «Единой России», - отвечал житель тайги.

- А вам что, «Единая Россия» нравится? Она как-то в жизни помогает?

- Мне-то лично нет, - отвечал охотник, - но по стране, я слышал, [становится] лучше.

Newsweek сдавался в печать в пятницу, страна выбирала президента в воскресенье, а в таких диких местах, как Тофалария, чтобы собрать голоса в поддержку Медведева, потребовались вертолеты. Там проголосовали раньше, и все прогнозы социологов полностью подтвердились: жалуясь на жизнь, люди шли на выборы как на праздник и охотно отдавали свои голоса преемнику - безо всякого принуждения. Мы стали свидетелями многочисленных нарушений, но можем утверждать: ни один голос не был украден у остальных трех кандидатов. По законам тайги все было честно: жены голосовали за охотников, которые в это время были на промысле, а начальник Тофаларии Владимир Лобченко, не стесняясь журналистов, голосовал как минимум дважды.

Хозяин тайги
День выборов в Тофаларии стал праздником, и на вертолете, зафрахтованном избиркомом Иркутской области, в тайгу завезли водку, пиво, йогурты и другие продукты. Чтобы попасть в этот сказочный край, нужно ехать ночь на поезде от Иркутска по Транссибу до станции Нижнеудинск, а потом либо по воздуху, либо еще день - по льду горной реки Уда. Зимник действует с Нового года по апрель. Глава нижнеудинского райизбиркома Владимир Карнаухов рассказывал, что, мол, в голодные 90-е тофаларам перед выборами завозили еду. Они все съедали и в день выборов на полном серьезе предъявляли ультиматум - давайте еще или бойкотируем голосование. Жизнь налаживается, но избиркомовский вертолет все равно был забит продуктами под завязку.

Коммерсантам разрешают переправлять грузы бесплатно, а ассортимент у них удивительный: не только йогурты, но и холодный чай Lipton, кока-кола и прочие излишества. Из-за этого в вертолете не хватило места двум уважаемым тофаларкам: дочери и сестре самой Раисы Киштеевой, главврача тофаларской сельской больницы. Они уже не первый день ждали борта и сильно расстроились. Марина, сестра Раисы Киштеевой, - член местной избирательной комиссии, но даже она в сердцах воскликнула, что нужно игнорировать выборы. В итоге Марина десять часов тряслась по зимнику на уазике и успела на работу вовремя.

Нет единого мнения, как в Восточных Саянах появились тофы, но все признают их одним из древнейших народов Земли. Кто-то даже придумал, что у тофов с североамериканскими индейцами - общие предки. Когда-то давно часть народа ушла на северо-восток, в сторону Америки, а часть так и осталась на Саянах. В краеведческом музее райцентра Нижнеудинска половина экспозиции посвящена тофам. На стенах - одежда из шкур, на столе - дубинка, которой выделывали шкуры, в углу - чучело оленя, а посередине зала возвышается тофаларский чум. В нем под потолком закреплена медвежья лапа, которая должна была оберегать тофов: медведь - хозяин тайги.

В Тофаларском муниципальном образовании Нижнеудинского района - всего три села. Самое большое - Алыгджер, «широкая долина» в переводе с тофского. В советские годы тут развивалось оленеводство; после развала СССР и зверопромхоза часть оленей съели, а оставшиеся 300 голов поделили поровну. Спускаясь с гор в село, тофы оставляют оленей пастись на сопках, а потом опять уходят с ними в родовые угодья. Эти угодья называют тайгами - с ударением на первом слоге.

Для большинства жителей единственная возможность заработать - охота на соболя и кабаргу, у которой из подбрюшной сумочки достают мускус, называемый еще струей кабарги. Его скупают китайцы для своих снадобий. В Тофаларии все друг другу знакомые или родственники, и не поместившаяся в вертолет Марина из участковой комиссии приходится родной тетей тофалару Константину. Константин оказался единственным жителем Алыгджера, который собрался вместо выборов на охоту: «А чего на них ходить?» Но остальные не хотели упустить случай приобщиться к празднику.

Путин устал
Вперемежку с крепкими домами стоят покосившиеся избы и бараки. Несмотря на зиму, по поселку бродят коровы. Наверное, Алыгджер выглядел так и сто лет назад - разве что спутниковая антенна теперь почти в каждом втором дворе. Два госканала можно ловить и без них, но местным этого недостаточно. Полгода назад в администрации (которую по привычке называют «сельсовет») установили таксофон, сейчас это главная достопримечательность села. «Хоть в Париж звони», - до сих пор удивляются жители Алыгджера и до часу ночи сидят в очереди. В час ночи вырубают электричество. Благодаря проведенной при Путине реформе местного самоуправления тут теперь есть новый дизель-генератор. А благодаря буму потребительского кредитования в избах появились электроплиты и другие энергоемкие аппараты.

Свет дают утром и вечером. Хотя дизель мощный, уличного освещения нет. И почти не бывает снега, который отражает свет звезд, поэтому вечером не видно протянутой руки. Гуляющий по ущельям ветер выдувает снег или покрывает его песком, и под ногами образуется коричневая каша. Ее месит ограниченный транспортный парк. Редкие армейские грузовики «Урал» и ГАЗ-66, а чаще - тофаларские мотоциклы с деревянным корытом вместо люльки: удобно возить грузы, но можно и людей. Ветер дует всегда. Самое приятное время - глубокой ночью, когда ветер стихает, а из-за горы выползает яркая луна. Одним словом, настоящий медвежий угол.

Жизнь в Алыгджере размеренная. В окне одного дома с утра до вечера маячит задумчивый старый тоф с красивым широким лицом индейского вождя (на выборах мы его не видели). Зато другой тоф - Спартак Кангараев прослыл тут главным по части политинформации. Он читает детям сказки на тофаларском языке. Его дочь переводила и «Колобка», и почему-то стихи Тараса Шевченко. А со взрослыми старый тоф Кангараев делится тем, что увидел по телевизору.

- Путин устал, я думаю так. Устал у власти. Надо уже передать молодому человеку, который будет работать. И всё.

- А вам при Путине стало легче жить? - спрашиваем его.

- Как вам сказать, - задумался старик. - Жить-то лучше не стало. Вот у нас магазины коммерческие: чтобы купить белья - ничего нет. Они привозят только покушать. Нет, власть не заботится.

Представители титульного народа чаще сетуют на жизнь, чем здешние русские. Главврач Раиса Киштеева нажаловалась журналистам на них самих - мол, из-за вас, бесполезных существ, ее дочь и сестра не поместились в вертолет. «Некогда мне вам интервью давать», - сказала она и полезла в корыто попутного тофаларского мотоцикла. Мотоцикл умчался, подняв столб песка и снега. «Что у нас в деревне творится? На улицу невозможно выйти! - продолжила разговор другая сестра главврача Кишеевой, пенсионерка Мария. - Все идут ко мне за помощью. Я за всю Тофаларию. Как мы, тофы, живем? Посмотрите, в бараках - невозможно». Тот же тоф Кангараев, едва завидев нас, сам первый начал разговор. «Моя дочка выходила в интернет. [Обращалась] в эту, как ее… Ассоциацию народов Севера. А те [иркутского губернатора Александра] Тишанина тряханули: почему олень тофаларский у вас пропадает? А Тишанин нижнеудинских тряханул. Но пока ничего не сделали», - сетовал Кангараев.

Некоренные жители охотнее жалуются на тофаларов. Дескать, им больше всяких льгот. В сельсовете действительно висит список тофов, которые могут претендовать на «национальную» надбавку к пенсии. Учительница географии Людмила Болюх голосует за Медведева в надежде на поддержку «территории, а не отдельных жителей, у которых национальность - тофа», мол, им и субсидии на строительство выделяют, и медуслуги оплачивают. Но, несмотря на разногласия, и русские, и тофы на главный вопрос отвечают дружно: конечно, Медведев.

Тофаларский юмор
Глава Тофаларии Владимир Лобченко - полутоф-полуукраинец, когда-то работал местным участковым милиционером. Тоже охотник. Говорит, его тайга дальше всех, целых 250 км. Тоже поругивает центральную власть. «Какие у нас в глубинке профицитные бюджеты? У нас таких вообще нету. Мы сидим где? Мы сидим в глубокой заднице», - то ли в шутку, то ли всерьез говорит Лобченко и возмущается, что, кроме дизеля, от властей ничего не дождешься. А что он сам может со своим муниципальным бюджетом? Вот горку для детей залил - и всё. Зато готов развивать теорию о родстве тофов с индейцами.

- Да, есть и такая теория, - кивает он, и опять же непонятно, всерьез или нет.

- А не обидно, что могли бы выбирать Клинтона или Обаму, а выбираете Медведева, - пытаемся шутить в ответ.

- А кто тебе сказал, что Медведева? - снова шутит Лобченко, - Как я скажу, так и проголосуют.

В его кабинете в сельсовете нет портретов президента Путина и губернатора Тишанина, и он не в партии. На тысячу жителей трех сел обнаружилась одна активистка «Единой России». «Это я в городе была в командировке, а мне [замглавы нижнеудинского отделения партии] Анатолий Иванович [Козловский] предложил [вступить в партию]», - вспоминает Ольга Буракова. Она не тофа, но руководит детским танцевальным ансамблем «Дыырак Ибилер» («Быстроногий олень»). Репетировать ансамблю неудобно. Местный дом культуры сгорел в 1991 г., вместо него оборудовали временный клуб в бывшем бараке. Клуб плохо протапливается, а танцоры задевают бубнами за потолок, рассказывает Буракова. И в Москву на гастроли возьмут не всех детей, а только двух тофаларок.

Но это не значит, что власть ничего не делает, поправляется она. «Таксофон работает - как хорошо! Вертолеты летают, зарплату получаем. И солярку возят, и свет горит. Все это зависит от правительства. Это все Путин», - Буракова была готова агитировать за Медведева, но это не потребовалось. Односельчанам хватило пропаганды на ТВ. Не зря же они тратили деньги на спутниковые тарелки. «Все сами согласны», - подтверждает Буракова.

Досрочные выборы были назначены на 25 февраля, а нас и чемоданчик с бюллетенями вертолет забросил еще 22-го, в пятницу, - мало ли, вдруг погода подкачает? Так что выборы стали третьим днем праздника. В субботу утром на сарае возле замерзшего колодца появилась нарисованная гуашью афиша, которая приглашала в клуб на праздничный вечер. Отмечать начали еще раньше. Главу администрации в субботу никто не видел. Другим тоже было нелегко, хотя водки обычно не купишь, да и самогон стоит недешево - 70 руб. за пол-литра.

- А вы за кого? - недобро переспросил нас русский парень Саша и громко икнул. - Я за Путина вообще.

- Медведев у нас, - поправил его пожилой тоф Иван.

- За медведя? - еще раз икнул Саша. - Ну давайте за медведя проголосуем.

- Нам-то какая разница? - подвел итог дискуссии тоф.

За неделю на дверях двух магазинов и сельсовета появились объявления: «Не забудьте паспорт. Будет работать буфет». В день выборов ветер дул сильнее обычного. Голосование проходило в том же помещении, что и танцы. Дизель в поселке работал весь день. Мы пришли к восьми. Едва рассвело. Бараки, пустой постамент от уничтоженного памятника Ленину, ветер с ревом метет песком, на улице ни души, только пара нетрезвых тофов прячутся за крыльцом клуба от ледяных порывов. А из колонки на всю округу разносится забытая песня Лады Дэнс «Жить нужно в кайф»: «Ветер в лицо, он может сердце мне разбить. Ярко летит и над волной звучит регги в ночи». Следующей в сборнике была цоевская «Мама-анархия».
 
Против ветра не попрешь
Внутри столы сдвинуты и покрыты застиранными скатертями. Во главе сидит преподаватель немецкого из местного интерната Валентина Кортикова. Урна с любовью декорирована бахромой, срезанной со старых штор. Над сценой мигает старая новогодняя гирлянда. За занавесом развернули буфет, то есть выездную торговлю местных магазинов. С одной стороны - привычная колбаса. С другой - завезенные по случаю выборов лимонад «Саяны», пиво «Берег Байкала» и мандарины.

Для председателя комиссии Кортиковой начало голосования омрачилось тем, что очень быстро сдуло с древка флаг. А до этого он висел вверх ногами - ошибка всю ночь топившего клуб дворника. Кортикова вежливо попросила очередного избирателя починить флаг. Тот молча взял топор и приколотил триколор на место. Одни шли без паспорта. На лице Кортиковой появлялась тихая печаль, когда кому-то делали поблажку. Другие приходили с паспортом, и не с одним: у многих мужья еще не вернулись с охоты. Под конец за мужа проголосовала одна из членов избирательной комиссии. Кажется, это была та самая Марина, грозившая бойкотом на аэродроме в Нижнеудинске.

Ближе к обеду подъехали глава Лобченко и курирующий Тофаларию чиновник из Нижнеудинска Владимир Безбородов. Им сказали, что люди активно голосуют за нового президента, но могли бы проявить и большую активность. «Народ сдувает ветром», - веселился Лобченко, опустив бюллетень в урну. «Против ветра не попрешь», - заразился весельем Безбородов. В это время возле больницы чуть не перевернуло шквальным ветром санитарный вертолет, прилетевший за роженицей. Мальчика на следующий день предлагали назвать Дмитрием - в честь Медведева.

«Еще раз проголосую», - шутил тем временем глава Тофаларии, но потом действительно проголосовал - видимо, за жену, которая на участке не появилась. Затем сел за стол председателя комиссии и даже нацепил на нос ее очки. «Что вы тут делаете? Идите кашу есть», - посоветовал он мне. При желании в урну можно было запустить сколько угодно бюллетеней, но такого желания не было ни у Лобченко, ни у кого-то еще, так что, при всех нарушениях, выборы надо признать честными. За пять минут до закрытия Лобченко снова прибыл на участок и, не обращая на нас внимания, стал подсчитывать бюллетени. «Ложите сюда на стол, математики, - хлопал он перед собой руками. - Считаем по Медведеву».

Получив в руки пухлую стопку бюллетеней с отметкой на фамилии Медведева, глава муниципалитета светился от счастья. Все-таки он лукавил, когда говорил, что ему все равно. Преемник получил в Алыгджере 209 голосов из 258 (явка - около 70%). Пятеро проголосовали за Андрея Богданова, в частности оленевод Тулаев - потому что, по его сведениям, тот больше всех выступает в поддержку сельского хозяйства. Геннадию Зюганову досталось 16 голосов, Владимиру Жириновскому - 21, в том числе голос пенсионерки Марии, сестры главврача Киштеевой. «Мне кажется, он самый лучший кандидат, - объяснила Мария, - но Медведев мне тоже нравится».

Потому что он от Путина
Худое слово о Медведеве нашлось только у бывшего механизатора Виктора Устинова.

«Медведев свою программу сам не выставлял. Ниоткуда взялся, нарисовался», - возмущался пенсионер. Остальные Медведева хвалили. «Он же больше говорил. Говорил: помогу пенсионерам и всем», - вспоминал политически грамотный старик Кангараев. «А кто может вытащить Россию иначе?» - задавал риторические вопросы муж Людмилы Бюлюх Евгений, учитель физкультуры. Лаконичнее всех выразилась тофа Раиса Токуева, повар в детском садике: «Я за Медведева, конечно. Потому что он от Путина».

«И хочется достойной пенсии и лучшей жизни. Потому идем на выборы», - сказала заведующая интернатом Капитолина Гимадеева. Ее муж уже может позволить себе подкатить к избирательному участку на желтом «Запорожце». Он купил автомобиль за несколько дней до выборов и целыми днями носился по улицам поселка. «Дядя Витя Гимадеев катается», - улыбались односельчане.

В другом тофаларском селе Нерха настроение было совсем не праздничное, но и там никому не пришла в голову идея не ходить на выборы. Милиция и сотрудники Росохотнадзора задержали шкурки соболей и струю кабарги, которые охотник-тоф Шипкеев со товарищи пытались переправить в Иркутск, чтобы там продать подороже, чем предлагает местное Потребительское общество охотников-промысловиков (ПООП). Хотя Тофалария и поделена на родовые угодья, тайга со всем зверьем принадлежит государству, а в аренду ее берет этот ПООП. Руководство общества сидит в Нижнеудинске, а в поселках - полпреды-заготовители.

Житель Нерхи Петр Фабер не смирился с пропажей годовой выручки в виде соболей и кабарги. Он не тоф, он немец, отец жил в Поволжье. У Фабера тоже есть своя тайга, во дворе его дома лежат деревянные тротуары, в огороде стоит теплица - летом там растет клубника. Рукомойник в доме повесил не у входа, как все, а за печкой. Там вода теплая. Но с точки зрения закона он - браконьер. Росохотнадзор ежегодно определяет, сколько можно истребить ценных животных, и выдает лицензии. Все лицензии выкупает ПООП и заключает договоры с охотниками, сколько и по какой цене они должны сдать добытого. Расценки висят на стене в местном магазине: соболь, рысь, росомаха, шкура медведя, с черепом и без, хвост изюбря, струя кабарги. «Белка первый сорт - 20 руб. Белка невыходная, то есть добытая раньше срока, а это отражается на шкуре, - 3 руб. А патрон - 4 руб.», - говорит Фабер.

Фабер уже собирается выселять из своей избы магазин, принадлежащий одному из руководителей ПООП. А тот напоминает Фаберу, что у него ничего не оформлено в собственность, в том числе прекрасный участок с тепличной клубникой. «Какие мы браконьеры? Мы же тут живем. Чем еще зарабатывать?» - возмущается Фабер.

В отремонтированном в рамках муниципальной реформы сельсовете Нерхи висят портреты и Путина, и Тишанина. Охотники, собравшиеся писать обращение в свою защиту, единодушно поддерживают преемника. А пенсионерки Любовь и Нина Шипкеевы даже заявили, что раньше москвичей сообразили, что преемником будет Медведев.

- Я так и знала, что Медведев, - сказала Нина Георгиевна.

- Да, он все время рядом с ним ходил, - подхватила Любовь Георгиевна.

- Я сидела и говорила: вот он и выйдет Медведев, - продолжала Нина Георгиевна.

- И мы тоже сидели со своим стариком. Я говорю: вот этот помоложе. Он везде, везде. И туда поехал, сюда смотрит.

- Ну так заместитель же его.

- Ну так заместители бывают разные, правильно? - рассудила Любовь Георгиевна. - Вот этот еще был, как его… Убрали его… Тоже хотел президентом стать, подписи подбирал. А, Касьянов. Но я сразу сказала - его вообще никто не возьмет. А Медведева сразу видно - даже по телевизору.

Архив новостей