Древнее землевладение

Древние нормы права на землю
Охотничьи угодья (земли) издавна были поделены между родами, а внутри родов - между фамилиями (aiмак или аалы). Они передавались по наследству по мужской линии от отца к сыну, к внуку и т.д. Родовая земля делилась только по аймакам. Внутри же фамилии-аймака разделения земли между отдельными хозяйствами-семьями не было, и все братья -  родные, двоюродные, дядья и т. д. - промышляли вместе.

Профессор Петри в 1925 году пишет : "Каждая фамилия имеет свои ключи и речки, куда все хозяйства, входящие в нее, отправляются к началу промысла. Род Кара-Иогдо достаточно точно и в настоящее время придерживается своих древних границ и семьи промышляют обычно на дедовской земле, но заходят также и к сородичам.
Так земля фамилии Шипкей находится на реке Мандрык, впадающей в реку Барбитай и по ключу Сорух, впадающему в р. Ия у ее вершины.
Земли фамилии Мухай раскинулись по р. Большой и Малой Шитой;
Фамилии Ханхарай, Боканай и Изот владеют ключами, впадающими в р. Кирей в ее верхнем течении;
Токуй владеет р. Жолос;
Унгуштай верхним и средним течением р. Барбитай и вершиной р. Ходама".
"Эта вся земля принадлежит Хусаевым",- не без гордости заявляли мне карагасы, когда я их просил определить границы их родовых земель, - "а дальше идет Сагановская земля" - сообщает Петри.

Согласно обычному праву карагасов, если у кого-либо в этом году на его территории оказывался неурожай белки или соболя, то он имел право проситься промышлять на земле у кого-либо из своих сородичей. Последний мог и отказать, если находил, что у него тоже нынче плохой урожай. В этом случае можно было обратиться и к чужеродцам. Но как общее правило, карагасы не отказывали пришедшему, -  "надо только просить". 
Характерно, что о рыбной ловле владельца урочища не спрашивали - "где остановился, там и добывай". Если в какой-либо фамилии народится много членов, то она увеличения земельных угодий не получала, т.к. считалось, что многосемейная фамилия может пойти в случае надобности проситься к малосемейной в ее угодия, своим ведь не отказывают. Уступки своих прав на охотничьи угодия не было, а тем более продажи - никто не мог ни уступать, ни продавать - "что от отца получил, тем и владеешь". В случае если оставались от вымершей мужской ветви рода (то есть от вымершей фамилии) охотничьи угодья (урочище, ухожье), то они поступали в наследственное пользование ближайших родственников по мужской линии (сородичей) и в общий передел ни в коем случае не попадали. Вообще переделов земельных угодий у карагасов не было.

Но с наступлением XX века такого твердого соблюдения родовых границ и фамильных наделов уже не было, что объясняется главным образом натиском русских (так назыв. хохлов), а также обеднением карагас своим средством передвижения - оленями и истощением охотничьих земель.

Б.Э. Петри объяснил это тем, что у западной группы карагас несколько менее твердо были выдержаны границы родовых и фамильных охотничьих угодий, где встречался промысел вне своей земли и даже вне территории рода. У некоторых карагас это было связано с большим их обеднением. Бедняк порой не мог дотащиться до своего урочища, а порой его экономическая зависимость от кого-либо из чужеродцев, с которым он кочевал вместе, вынуждала его промышлять не там, где ему полагалось по обычному праву.
"Моя земля - вершина Уды, - рассказывал мне свою печальную повесть один недавно обедневший карагас - обе стороны - речек много. Теперь на свою землю не хожу, оленей мало, промышляю в чужих местах. А раньше и на Енисей к сойотам промышлять ходил. Раньше ладный мужик был, оленей хватало, теперь олени пропали, которых волки съели, теперь пешком промышляю - плохо"...- пишет Петри.

Эти вынужденные сдвиги отдельных семейств в значительной степени нарушали значение родовых и фамильных границ. Особенно продолжителен и силен был нажим на северо-западный угол карагасских земель, вследствие чего и границы древнего землевладения в этом районе были размытые.

В конце того же XIX века по С.И. Вайнштейну (он делит 5 карагасских улусов на 8 родов)  родовые угодья распределялись следующим образом:
Карагасский: Сары-хаш - по р. Агул, Телегаш, Тейба, Карахем; Кара-хаш - от верховьев р. Гутары по р. Казыр, Кизир, верховьям Кана.
Кангатский: Тырк-хаш, Тенек-хаш - по р. Малая Бирюса, Нерха, Огнит; Ирге-хаш - по р. Уде.
Сильпигурский: Чогду - в юго-восточной части современного Нижнеудинского района, по р. Кара-Бурень, Кадыр-ос, в верховьях Дотота, в Тодже по р. Хангарок.
Югдинский: Кара-Иогду - по р. Уткум, Ия, Барбитай, Шибит, в юго-восточной части современных Нижнеудинского и частично Тулунского районов.
Маньчжурский: Чеептей - по р. Большой Бирюсе.

С течением времени  территории владения карагас менялись. В начале XX века, по сообщению Б.Э. Петри, уже не упоминаются названия улусов, а родовые угодья распределяются на пять родов:
Род Кара-Иогдо владел всем верхним бассейном реки Ия, начиная от Саян на юге и кончая речками Иода и Ишидей на севере и вершинами Кирея и Зимы на востоке.
Род Чогдо владел всем верховьем реки Уды до водораздела между реками Марня и Ярма за исключением самой вершины реки Уды выше ее притока Сурлагон, бассейна Джуглыма и верхнего течения реки Огнита выше слияния Черного и Красного Огнита. Эти части отходили к роду Хааш, которому принадлежали вершины Малой и Большой Бирюсы, Гутары, Тагула и Агула.
Среднее течение Агула (правый берег) включительно с рекой Улька, вершина Туманшета, среднее течение Тагула, Гутары и Большой и Малой Бирюсы вплоть до левого берега Уды принадлежала роду Сара-Хааш. 
Наконец пятому роду Чеептей принадлежала земля по нижнему течению Туманшета, Тагула и Бирюсы, а также вершина р. Рубахиной.

Исходя из вышесказанного, можно сделать следующие выводы:
Карагасский улус (Сары-хаш, др. названия: Сара-хааш, Ссарых-хаш, Кара-хаш) - постоянно кочевали на современной территории западной и северо-западной Тофаларии и юго-востока Красноярского края;
Кангатский улус (Каш, др. названия - Хаш, Хааш, Хаш-тap, а также роды Тырк-хаш, Тенек-хаш и Ирге-хаш) - кочевали рядом с родами Карагасского улуса; возможно, в XVIII - начале XIX в. находились на территории соседей, а в конце XIX в. (по данным С. И. Вайшптейна) кочевали в долинах Нерхи, Огнита и Малой Бирюсы;
Сильпигурский улус (Чогду или Чогдо) - возможно, переместились с территории истоков р. Уды и Бирюсы в систему р. Кара-Бурень и в район слияния р. Уда и Кара-Бурень, а в конце XIX в. ушли на территорию северной Тоджи. Произошла перекочевка этой огромной группы с запада на восток, хотя Б.Э. Петри в начале XX века отметил их пребывание в долине реки Уды;
Удинский (Югдинский) улус (Кара-Чогду или Кара-Иогду) - скорее всего, кочевали в восточной части современной территории Тофаларии, на части современного Тулунского района;
Маньчжурский улус (Чептей или Чеептей) - кочевали на северо-северо-западе современной территории Тофаларии и юго-восточной части современного Нижнеудинского района.

Таким образом, все исследователи отметили движение карагасских родов (в период 30-х гг. XVIII в. - 20-х гг. XX в. ) с запада на восток. Кроме того, с активным наступлением в глубь тайги пришлого русского населения (охотников-промысловиков, заимщиков, купцов, золотопромышленников) произошли перемещения родовых групп в глубину горно-таежного района, к Джуглымскому и Удинскому хребтам. И к началу XX века карагасы уже не владели той большой удобной территорией, которая в настоящее время входит в состав Красноярского края, Нижнеудинского и Тулунского районов, т.е. предгорьями Восточного Саяна.

Профессор Петри в 1925 году опрашивал всех карагасов по поводу наследственных урочищ каждой семьи. Сведя воедино все показания, он получил те границы родов и всей карагасской земли, которые нанес на карту. Эта уникальная карта дает возможность получить точное представление о той территории, которую карагасы занимали в начале XX века и на которую они и сегодня имеют несомненные права.
Профессор Петри данную карту составил следующим образом. В основу ее была взята 10-верстная карта Иркутской губернии, изданная Переселенческим Управлением, для ее западной части, не входящей в бывшую Иркутскую губернию. Кроме того, использована 20-верстная карта бывшего заведующего Переселенческим Управлением Н. В. Овчинникова и карта из труда профессора Д. К. Соловьева. Еще использовалась карта, составленная бывшим лесничим этого района Образцовым. На эту же карту Петри занес все свои маршруты во время пути в 1925 году. Составленная таким образом черновая карта была отвезена профессором на карагасский Суглан 1925 году, где карагасы внесли много исправлений и дополнений, а также дали наименования ряду безымянных на карте речек. "Карагасы вообще большие мастера чертить карты"- пишет Петри. "По карте они свободно ориентируются и легко находят ошибки. Между прочим, ряд недоумений, которые у меня возникли при пользовании картой Переселенческого Управления, они разрешили очень точно. В этом нет ничего, впрочем, удивительного. Это общее свойство первобытных народов. К тому же карагасы прекрасно знают свой край. Несомненно, прилагаемая карта оставляет желать много лучшего, но все же она самая точная карта карагасской земли, из тех, которыми мы располагаем". (посмотреть карту)

Нарушение старинного землевладения карагасов в 1925 году
Под влиянием азиатского способа эксплуатации пушных богатств соболя делалось все меньше и меньше, а огромный спрос на пушнину двинул в тайгу значительно больше русских промышленников. Кроме того, "хохлы" к этому времени дали уже второе поколение отличных промышленников, выросшее в таежных условиях. Вся эта армия соседей из года в год все глубже и глубже проникала в карагасскую территорию, выбивая зверя, разгоняя его и истребляя его запрещенными способами охоты - плашками и обметами. Но ни разу еще пришельцы не проникали так далеко в карагасские угодья, как в охотничий сезон 1925-1926 гг. 
Вот выдержки из высказываний карагасов того времени о положении в своих охотничьих угодьях, записанные профессором Петри:
"Русские хохлы по каждой речке поднимаются. Все стреляют, нам просто промышлять нельзя. Приезжают и ставят на каждом лугу коней по 30, нашим коням (на промысле) негде пастись".
Другой восточный карагас так характеризовал нашествие русских промышленников: "В осенний промысел столько хохлов на Барбитай придет - беда! Тут стреляют, там стреляют, будто война в тайге идет".

С востока проникали окинские буряты. Они всегда ходили промышлять в карагасские земли, так как в их местах "зверя нет". Кроме промысла они одновременно торговали с карагасами, увозя за разные необходимые карагасам вещи (войлоки, седла, ножи и проч.) часть их промысла, а также попутно собирая пушниной долги. В 1925 году они дошли до р. Уды, где еще никогда раньше не бывали. 
В этом же году с юга из Урянхая перевалили сойоты. Впрочем, их было всего 10 промышленников. Они ходили по вершине р. Уды и по Кара-Бурени и при подходе карагас бежали через границу к себе. 
Русские в 1925 году поднялись по Уде и дошли до реки Хайлама. 
Новоселы ("хохлы") и тулуновские старожилы поднялись по р. Ие до р. Б.Шита и заняли весь Барбитай. 
Нижнеудинцы захватили всю Бирюсу до верховьев. 
Еще хуже обстояло дело с канскими промышленниками, проникшими с северо-запада. Они распространились по рекам Гутаре, Агулу, Тагулу и Туманшету. В 1925 году их пришло сюда так много, как никогда раньше. Канские промышленники ловили соболей плашками, обметами и капканами. Там, где они ставили плашки, они не позволяли карагасу промышлять. "Здесь мои плашки, я промышляю, а ты иди в другое место". Особенно туго пришлось карагасам, имеющим зимний промысел по р. Гутаре, где предприимчивым людям удалось получить арендные удостоверения на право пользования рыбными угодьями. Река Гутара и ей соседние оказались таким образом  разделенными между арендаторами. Настала зима, карагасы пошли каждый в свое урочище. Придя к себе  карагасы, имеющие урочища в пределах Канского округа, встретили новых хозяев, которые не пустили их промышлять, говоря: "иди - я арендовал", в доказательство правдивости своих слов показывали бумаги. 
1925 и 1926 годы надо считать годами максимального нашествия русских. 
Из года в год карагасы отступали ближе к Саянам. На пограничных территориях они уже давно бросили свои наследственные урочища, вытесненные оттуда пришельцами. Уже перестали "проситься" на чужую землю, а просто промышляли, где казалось лучше, где меньше было русских. Под давлением отступающего арьергарда смешались угодия центра. Пришлось устанавливать новые правила промысла. Для этого был перед началом промысла учрежден Суглан на "Успенье" (15 августа ст. стиля - 28 нов. стиля; карагасы вели свой календарь по большим церковным праздникам), на этом суглане с этого периода стал разрешаться очень существенный вопрос - кому, где промышлять в предстоящем сезоне. Решалось просто, полюбовно, без ссор и недоразумений, как впрочем, и все общественные дела у этого миролюбивого народа. Таким образом, от прежнего вечного владения карагасы перешли к ежегодным переделам своей промысловой территории.

Примечание. Все слова в кавычках представляют собой подлинные выражения карагас, записанные со стенографической точностью профессором Петри в 20-е годы ХХ века.

Петри Б.Э. Охотничьи угодья и расселение карагас. Иркутск. 1927 г.

Вайнштейн С.И. Родовая структура и патронимическая организация организация у тофаларов до нач. XXв. // Советская этнография. 1968 г.№3

Штубендорф Ю. О карагасах. // Этнографический сборник. 1858 г.

Катанов Н.Ф. Поездка к карагасам в 1880 году // Зап. Русского геогр. о-ва. Отдел этнографии. СПб., 1891 г. Т.17. Вып.2.

Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М.: Изд-во АН СССР. 1960 г.

Мельникова Л.В. Тофы. Иркутск. 1994 г.