Торговцы жадной сворой, вначале с оружием в руках, а после установления государственности в Сибири со спиртом и товаром проникали в самую глушь тайги. Выкачивая от туземцев драгоценную пушнину, эти хищники разрушали туземное благосостояние, разлагали семейный и родовой быт, заражали физически слабые организмы туземцев болезнями и несли им всю изнанку своей культуры. 

Администрация всех ведомств и рангов, начиная от стражников и "всесильных" исправников и кончая губернаторами, не отставала от купцов, беря каждый своим способом сообразно чину и положению, кто сколько мог и умел. За счет торговли с туземцами создавались крупные капиталы и торговые фирмы, продукция туземцев красовалась на Нижегородской ярмарке и экспортировалась за границу. На деньги, полученные с туземной пушнины, строились дома, вырастали даже целые кварталы и улицы. Недаром говорит народная молва, что "половина города Нижнеудинска построена на карагасских косточках". Ни карагасы, ни тунгусы, ни другие туземные народы не подозревали, как много выходит из их соболей и белок. Полуголые и голодные, бродили они по прежнему в своих исконных урочищах и рады были, если из торговли и русскими выгадывали себе самый жалкий прожиточный минимум.  

Чем дальше в тайгу, тем меньше конкурентов, тем более "дикими" были цены. Здесь и бесчинствовали купцы-заимщики.
О похождениях короля таежников - "Бурдусая" еще и сейчас вспоминают карагасы (Петри). А также "Чувашин", "Родька", "Самсон", "Коновал" - строили свое благосостояние таким неправедным путем.

Вот один из примеров. Профессор Петри пишет, что на суглане в 1925 году карагасы вели много разговоров о новом приискателе Петрове. Этот человек устроил на реке Слюдянке (впадает в р. Шельму приток Бирюсы) слюдяной прииск. По словам карагас он их "путает", продает по высоким ценам хлеб и прочие продукты, а главное водку и самогонку. В уплату берет соболей, белку, оценивая пушнину очень низко. Несколько карагас совершенно пропились у Петрова на приисках.
"Позднее в городе Нижнеудинске я видел Петрова, осматривал его слюду"- пишет Петри - "Слюда действительно высокого качества. Петров, по его словам, капитала не имеет, дело ведет пока "по-маленьку" (10 рабочих), надеется на расширение предприятия. Конечная цель - электрификация прииска. С карагасами дело действительно имел и снабжал их продуктами первой необходимости, так как они "голодали". Снабжал по "себестоимости", которая в условиях горного прииска действительно "высока". Мною было предложено Петрову прекратить всякие сделки с карагасами, что если его будут рассматривать как таежного самогонщика, то ему не по своей воле придется покинуть тайгу. Петров обещал "больше не помогать карагасам".

В присаянской тайге существовал особый промысел - "карагасничать"-жить за счет торговли с карагасами. Отсюда человек, занимавшийся сделками с карагасами, назывался "карагасник". "Карагасничать" - это значит всеми средствами, какие только может создать человеческая жажда к наживе, извлекать из карагас пушнину. В прежние времена карагасники, подъезжая зимой к месту охоты карагас, постоянно пользовались их безвыходным положением, променивали хлеб на пушнину у заголодавшего охотника. В этом отношении изобретательность ума мелкого торгаша-таежника проявляла большую изощренность. Тем не менее, оказывать прямое насилие (грабить) нельзя. Нужно было все обставить на самом законном основании. По существу это особых затруднений не представляло, т.к. стоило только напоить карагаса или застигнуть его в критический момент в тайге, когда он голодал с семьей, и он сам за сущие пустяки, передаст всю пушнину в руки карагасника. Дореволюционное законодательство предоставляло широкий простор для деятельности "на законном основании" и воспитало в "карагасниках" особую этику. 

С приходом Советской власти карагасникам пришлось испытать как административные репрессии, так и последствия борьбы с частным капиталом, а равно и конкуренцию кооператива. Мощь карагасников заметно ослабела, этот промысел сделался менее прибыльным и риск заметно увеличился. Главный удар частникам-карагасникам был нанесен в 1920-1922 годы, когда у них был отобран скот и реквизирована большая часть их имущества, а попутно и товар, предназначенный для обмена с карагасами.
Карагасники значительно сократили свои операции. Раньше они широко торговали разными нужными карагасу товарами, начиная с муки и соли и вплоть до огнеприпасов и безделушек. Но с приходом советской власти торговлю этими товарами взяла в свои руки кооперация.

Карагасникам осталась преимущественно случайная торговля - редкие мелкие сделки, не имеющие почти никакого значения в обороте карагас - этого маленького народа, и торговля вином. Казенным вином торговать стало опасно, да и не выгодно, поэтому тогровали исключительно самогонкой. Впрочем, у карагасников-самогоншиков и этот интерес стал постепенно ослабевать из-за конкуренции, так называемых "хохлов" (новоселов), которые сбивали цены. Новоселы на участках, прилегающих к карагасской территории, гнали самогон в огромном количестве и завозили его в тайгу, где продавали по 1 белке за четверть (дешевле, чем в городе!) или на деньги -2 рубля. Этой-то конкуренции и не выдерживали карагасники-самогонщики.

Другим средством частника для вовлечения карагас в торговлю являлся кредит. Карагасники начинали кредитовать перед "Семеновым днем", то есть к 1 сентября по старому стилю (14 сентября). До самого главного промысла оставался еще месяц, за время которого карагасы должны были успеть набрать достаточно огнеприпасов, продуктов питания и т.п. на всю первую половину зимы до суглана. Многие не смогли по тем или иным причинам достаточно запастись в кооперативе, у других были там затруднения с кредитом, третьи не расчитали заготовок. Карагасник же под будущий промысел предлагал "выручить".
Профессор Петри в 1925 году пишет:"Следует отметить, что восточные карагасники значительно сократили свое кредитование. Это нужно объяснить их общей подорванностью вследствие гражданской войны и общим положением частных торговцев, а также полной неуверенностью их в том, что им дадут еще работать среди карагас. Они заняты сейчас главным образом выколачиванием старых долгов. Вот типичная запись в подворном списке карагаса: "Родьхе должен 100 рублей, 4 года выплачиваю, не могу все выплатить: он дешево ценит; дал нынче хорошего соболя, а все не кончил. Еще Чувашину должен 10 рублей за две четверти самогону. Окинским 100 рублей за седло, 2 кошмы..." "Родьха шибко обижает, Чувашин вовсе резал".

Обычно карагасник старался завязать дружбу, параллельно проповедуя антикооперативную агитацию и давая самые заманчивые обещания всяких благ вообще и в частности широкого кредита. Вот несколько фраз, записанных Б.Э. Петри со слов карагас, которыми их старались привлечь на свою сторону карагасники: "Мы с тобой друзья, старинные знакомые". "У меня хлеба много есть, я тебе притащу". "И хлеба и мануфактуру и всего, что надо, доставлю". "Ты в потребиловку не давай: мне давай".
Карагасы, соблазненные обещаниями, брали товары в кредит, а потом приходило позднее сожаление. Вот несколько фраз тех же карагас, характеризующих моменты расплаты: "Соболя они дешевле ценят, а товары дороже, гораздо дороже!" -"При расчете всегда обижают".-"A почему берем? Шибко нужду имеем!" - "Кто нужду не имеет (у них) не возьмет".

С приходом Советской власти карагасы, поняв, что новая власть не жалует карагасников, постепенно перестали выплачивать карагасникам долги. Но "карагасники" все же теми или иными способами взыскивали с них долги, отчасти аппелируя к совести ("взял - значит надо отдать"), отчасти, выждав случай, когда над должником судьба затянет петлю и тот сам придет просить. В тайге такие случаи были не редкостью. Тогда то и взыскивали с процентами.

 

"Вызывает изумление, что 105 карагас-охотников умудряются прокармливать такое количество паразитических хозяйств карагасников", - писал профессор Петри.

Улик в эксплуататорской деятельности (спаивание, ростовщичество, скупка пушнины и т. д.) карагасников было много, но тем не менее, выдворение таежников тянулось очень долго. Еще в декабре 1925 года Б.Э. Петри удалось добиться принципиального решения о их выселении из Карагасии. Но только в июле 1927 г. после длительных настояний секретаря карагасского туземного совета удалось добиться постановления Окрисполкома о скорейшем их выселении. Наконец в сентябре 1927 г. они в числе 11 человек были арестованы, препровождены в Тулун, откуда их предполагалось выслать из округа. Но таежники решили защищаться до последней возможности. Они наняли адвоката и муссировали слухи о том, что карагасы очень недовольны реформами и мечтают о возвращении к старому. И на этот раз таежники вновь вернулись на свои места. 

В ноябре 1927 г. из Карагасии вернулась экспедиция С.В. Керцелли, проводившая там устройство охотхозяйства. Члены экспедиции уехали в Москву с твердым намерением настаивать на необходимости выселения таежников. Но зиму 1927-1928  гг. таежники провели у себя.

Несмотря на то, что являли собой "карагасники", сегодня они также представляют этнографические объекты, достойные описания.